Боярыня Морозова: биография и интересные факты. Боярыня Морозова: история мятежной раскольницы

Когда писатель Гаршин 100 лет назад впервые увидел великое полотно Сурикова, он сказал, что теперь люди будут не в состоянии «представить себе Феодосию Прокопьевну иначе, как она изображена на картине». Так и случилось. Сегодня мы представляем себе боярыню Морозову изможденной старухой с фанатично горящими глазами.

А какой она была? Чтобы понять это, вспомним, как смотрят на Морозову другие персонажи этого полотна. Одни сочувствуют, они видят в ней мученицу за веру, другие смеются над сумасшедшей фанатичкой. Такой и осталась в истории эта незаурядная женщина: то ли святой, то ли безумной.

Девица Соковнина

Феодосия Прокопиевна, будущая боярыня Морозова, родилась в 1632 году, в семье окольничего Соковнина, родственника первой жены царя Алексея Михайловича. В силу этого родства Феодосия была хорошо знакома и дружна с царицей Марией Ильиничной. Когда Феодосие исполнилось 17 лет, ее выдали замуж за боярина Глеба Ивановича Морозова. Глеб Иванович был младшим братом всесильного Бориса Ивановича Морозова, царского воспитателя, которого Алексей Михайлович почитал, как родного отца. Муж был на 30 лет старше Феодосии.

«Приезжая боярыня»

Сразу после свадьбы Феодосия Прокопьевна Морозова получила звание царициной «приезжей боярыни», то есть, особы, имеющей право приезжать к царице на обед и по праздникам по-родственному. Это была немалая честь, которой удостаивались только жены самых знатных и приближенных к государю лиц. Свою роль тут сыграло не только родство молоденькой Морозовой с Марьей Ильиничной, но и знатность и богатство ее супруга. Глеб Морозов владел 2110 крестьянскими дворами. В его подмосковном имении Зюзино был разбит великолепный сад, в котором гуляли павлины. Когда Феодосия выезжала со двора, ее позолоченную карету везли 12 лошадей, а следом поспешали до 300 слуг. По преданию, супруги ладили хорошо, несмотря на большую разницу в возрасте. У них родился сын Иван, которому суждено было унаследовать огромное состояние отца и бездетного дяди – царского воспитателя Бориса Морозова. Феодосия Прокопьевна жила в роскоши и почете, которые были сопоставимы с царскими.

Духовная дщерь протопопа Аввакума

В 1662 году, 30 лет отроду, Феодосия Прокопьевна овдовела. Молодая, красивая женщина могла бы вновь выйти замуж, огромное состояние делало ее очень завидной невестой. Нравы того времени вторичного замужества для вдовицы не возбраняли. Однако, Феодосия Прокопьевна пошла по другому пути, тоже очень обычному для допетровской России. Она выбрала участь честной вдовы – женщины, всецело посвятившей себя заботе о ребенке и делам благочестия. В монастырь вдовицы уходили далеко не всегда, но они учиняли у себя в доме жизнь по монастырскому образцу, наполнив его монашками, странниками, юродивыми, со службами и молитвенными бдениями в домашней церкви. Видимо, в эту пору она и сблизилась с лидером русского старообрядчества протопопом Аввакумом. Когда начались церковные реформы, приведшие к Расколу, Феодосия, всей душой храня преданность старому обряду, внешне поначалу лицемерила. Она бывала на богослужениях у «никониан», крестилась троеперстно, однако, в доме у себя сохраняла старый обряд. Когда из сибирской ссылки вернулся Аввакум, он поселился у своей духовной дочери. Его влияние и стало причиной того, что дом Морозовой превратился в настоящий центр противодействия церковной реформе. Сюда стекались все недовольные нововведениями Никона.

В своих многочисленных письмах протопоп Аввакум вспоминал, как они проводили вера в богатом доме Морозовых: он читал духовные книги, а боярыня слушала и пряла нитки или шила рубахи для бедных. Под богатой одеждой она носила власяницу, а дома и вовсе одевалась в старые, заплатанные платья. Однако, женщине, которой в ту пору было всего 30 лет, хранить честное вдовство было непросто. Протопоп Аввакум даже посоветовал как-то своей духовной дщери выколоть себе глаза, чтобы они не соблазняли ее плотскими утехами. Вообще, из писем Аввакума складывается портрет вдовицы Морозовой, совсем не похожий на тот образ, что мы видим на известной картине. Аввакум писал о рачительной хозяйке, которая печется о том, чтобы оставить сыну отцовские вотчины в полном порядке, о «жене веселообразной и любезной», хоть иной раз и скуповатой.

Мученица

Алексей Михайлович, отправивший мятежного протопопа Аввакума в далекий Пустозерск, до поры до времени смотрел сквозь пальцы на деятельность боярыни Морозовой. Во многом, вероятно, благодаря заступничеству царицы и тому, что на людях Морозова продолжает «лицемерится». Однако, в 1669 году Мария Ильинична умерла. Через год Феодосия Прокопьевна принимает тайный монашеский постриг с именем Феодора. Все резко меняется. Что было простительно вдове Феодосии Морозой, «приезжей боярыне» царицы, недопустимо и невозможно для инокини Феодоры. Морозова прекращает притворство, перестает появляться при дворе и усиливает свою протестную деятельность. Последней каплей стал отказ Морозовой появиться на свадьбе государя, когда он венчался с Натальей Нарышкиной. В ночь на 16 ноября 1671 года инокиню Феодору взяли под стражу. Вместе с ней была арестована и ее сестра княгиня Евдокия Урусова. Так начался крестный путь боярыни Морозовой и ее верной сподвижницы и сестры Евдокии Урусовой. Их подвергали пыткам на дыбе «с тряской», по много часов допрашивали, их оскорбляли и запугивали. Иногда заточение, благодаря хлопотам знатных родственников становилось относительно мягким, иногда ужесточалось, но сестры были непреклонны. Они отказывались принять причастие от «никониан» и крестились двоеперстно. Конец жизни сестер был ужасным. В июне 1675 года их поместили в глубокую земляную тюрьму и запретили охране под страхом смерти давать им воду и пищу. Сначала умерла княгиня Урусова. Инокиня Феодора продержалась до ноября. Умирала она отнюдь не как одержимая фанатичка, а как слабая женщина. Предание сохранило ее трогательный разговор с охранявшим ее стрельцом.

— Раб Христов! - взывала она - Есть ли у тебе отец и мати в живых или преставилися? И убо аще живы, помолимся о них и о тебе; аще ж умроша - помянем их. Умилосердися, раб Христов! Зело изнемогох от глада и алчу ясти, помилуй мя, даждь ми колачика.

— Ни, госпожа, боюся! – отвечал стрелец.

Тогда несчастная просила хлебца или сухариков, или хоть огурчика или яблочка. Напрасно. Запуганный страж, так и не решился бросить в яму хоть корочку хлеба. Зато он согласился сходить на речку и постирать рубаху пленницы, чтобы не предстать ей перед Господом в грязной одежде.

Древлеправославная церковь чтит святых инокиню Феодору (боярыню Морозову) и сестру ее княгиню Евдокию во граде Боровске пострадавших за правоверие.

Боярыня Феодосия Прокопиевна Морозова родилась 21 мая 1632 в Москве, в семье окольничего П.В. Соковнина, родственника первой жены царя Алексея Михайловича. В 1649 г. выдана замуж за боярина Глеба Ивановича Морозова, брата царского воспитателя Бориса Ивановича Морозова.

Морозовы в XV-XVI веках имели исключительно высокое положение при русском царском дворе. В полуторастолетний промежуток от Ивана III до Смуты из этой фамилии вышло до тридцати думцев, бояр и окольничих. Опалы и казни Ивана IV (Грозного) не обошли и Морозовых. К моменту воцарения Романовых остались считанные представители этого рода, но именно время правления двух первых Романовых было для Морозовых временем наибольших успехов.

Двое из них, братья Борис и Глеб Ивановичи, в юности были спальниками своего сверстника Михаила Федоровича – первого царя из династии Романовых, т. е. самыми приближенными людьми. Это назначение, по-видимому, они получили по родству и свойству с Романовыми. Один из их родичей был прадедом матери царя Михаила, а два других родича, Салтыковы, его двоюродными братьями.

Быт женской половины боярского терема.

Борис Романов был одним из самых богатых бояр своего времени. К 1653 году он владел 7254 дворами. Это – неслыханное по тем временам богатство. Столько же дворов было лишь у дяди царя Никиты Ивановича Романова, да у одного из князей Черкасских. Да и Глеб Морозов владел к 1653 году немалым состоянием – 2110 дворами. После почти одновременной смерти бездетного Бориса Морозова и мужа в 1662 г., Ивану - малолетнему сыну Феодосии Морозовой, а фактически ей осталось одно из самых крупных состояний того времени. Сама Феодосия Морозова занимала высокое положение при дворе – по замужеству она стала "приезжей боярыней" царицы – первой жены царя Алексея Михайловича.

Царица Мария Ильинична- первая жена Алексея Михайловича.

Это была большая честь. Царица всегда обходилась с ней по-родственному и, пока была жива, всегда заступалась за нее перед царем.

Аввакум. Худ. Александр Ковалёв серия "Житие протопопа Аввакума" Никон. Худ. Александр Ковалёв серия "Житие протопопа Аввакума"

Духовная дочь знаменитого протопопа Аввакума, она предоставила ему кров, когда он вернулся из ссылки, после переписывалась с ним. Не приняла Никоновских нововведений и тайно молилась по-старому. После ссылки протопопа Аввакума открыто выступила на защиту старой веры против царя и Патриарха Никона. По поручению царя боярыню тщетно уговаривали, а затем в 1665 г. у нее отобрали половину ее вотчин, но физически расправиться с такой близкой к царской семье, родовитой боярыней пока опасались.

Боярыня Морозова. Худ. Литовченко Александр Дмитриевич

Царь Алексей Михайлович и после разрыва с Никоном остался верен церковной реформе, так как она позволяла ему держать Церковь под контролем. Царя очень беспокоило сопротивление старообрядцев, и поэтому он давно был недоволен Морозовой. Он, конечно, знал, что дома она молится по-старому; видимо, знал, что боярыня носит власяницу, знал и о переписке ее с заточенным в Пустозерске протопопом Аввакумом и о том, что московские ее палаты - пристанище и оплот старообрядцев.

Аввакума в заточении стремились склонить к новым порядкам в православии. Худ. Александр Ковалёв серия "Житие протопопа Аввакума"

Однако решительных шагов царь долго не предпринимал и ограничивался полумерами: отбирал у Морозовой часть вотчин, а потом возвращал их, пытался воздействовать на нее через родственников и т. п. В этих колебаниях велика роль печалований царицы Марии Ильиничны, но не стоит сводить дело лишь к ее заступничеству. Ведь после ее кончины (1669 г.) царь еще два с половиной года щадил Морозову. Судя по всему, он довольствовался "малым лицемерием" Морозовой, которая "приличия ради... ходила к храму", т. е. посещала никонианское богослужение.

Гравюра 18 века. свадьба Алексея Михайловича и Натальи Нарышкиной

Все круто переменилось после ее тайного пострига – около 1670 г. Феодосия Морозова приняла иночество (тайное пострижение совершил игумен Досифей) с именем Феодора и уже не могла участвовать в придворных церемониях. Если боярыня Федосия "приличия ради" могла кривить душой, то инокине Феодоре, давшей монашеские обеты, не пристало и "малое лицемерие". 22 января 1671 г. тайная инокиня Феодора (боярыня Морозова) демонстративно отказалась присутствовать на свадьбе царя с Натальей Нарышкиной, сказавшись больной. Царь не поверил отговорке и воспринял этот отказ как глубокое оскорбление царской фамилии. С этого момента Морозова стала для него личным врагом. Новообрядные архиереи ловко играли на этом...

В ночь на 16 ноября 1671 г. инокиню Феодору и ее сестру – княгиню Евдокию Урусову взяли под стражу. 18 ноября сестер допрашивали в Чудовом монастыре "духовные власти". Обе сестры отказались причаститься даров, освященных иерархами господствующей Церкви, назвав властей предержащих еретиками, после чего сестер отправили в заточение. В преследованиях и допросах особенно усердствовали архиереи – невежественный Иоаким, тогда чудовский архимандрит, и митрополит Сарский и Подонский Павел – оба люди крайне жестокие.

В.И.Суриков изобразил боярыню Морозову в момент. когда её подвергли опале и выслали из Москвы.

Но даже мягкий Патриарх Питирим, сменивший опального Никона, изменил своему нраву, когда понял, как ненавидит Морозова его "никониянскую веру".

Куклы Ольги Извольской. Боярыня Морозова

Вскоре умер сын инокини Феодоры – Иван (есть версия, что он был отравлен по приказу Алексея Михайловича, но я (Б.Д.) не очень в это верю, поскольку травить людей было не в привычке у этого царя), и все ее имущество было распродано, вотчины розданы другим боярам, а братья боярыни высланы из Москвы.

Боровский Рождества Богородицы Пафнутьев монастырь, г. Боровск (Калужская обл.).

Зимой 1673 г. инокиню Феодору, Евдокию Урусову и их соузницу инокиню Марью (Данилову) подвергли жестоким пыткам. Несмотря на заступничество сестры царя царевны Ирины Михайловны, царь приказал отправить трех узниц в Боровск (Калужская область) в Рождества Богородицы Пафнутьев монастырь в заточение. В январе 1675 г. заключенных тайно навестили близкие люди, среди которых находился и автор ее жизнеописания. Это посещение стало известным и вызвало расследование, в результате которого у узниц отобрали книги, иконы, одежду и пищу.

Неизвестный художник 19 века. Пытошный допрос боярыни Морозовой.

В конце июня 1675 г. были сожжены 14 боровских узников, в т. ч. бывший слуга Феодоры Иван и ее соузница инокиня Иустина. Феодору и Евдокию перевели в новоустроенную глубокую земляную тюрьму, а охране под страхом смерти запретили давать им пищу и питье.

Журнал "Нива", худ В. Перов "Пытка боярыни Морозовой"

Святая Феодора умерла от голода в ночь с 1 на 2 ноября в возрасте 43 лет. Умирала она не как житийная героиня, а как человек. "Раб Христов! - взывала замученная голодом боярыня к сторожившему ее стрельцу. - Есть ли у тебе отец и мати в живых или преставилися? И убо аще живы, помолимся о них и о тебе; аще ж умроша - помянем их. Умилосердися, раб Христов! Зело изнемогох от глада и алчу ясти, помилуй мя, даждь ми колачика". И когда тот отказал ("Ни, госпоже, боюся"), она из ямы просила у него хотя бы хлебца, хотя бы "мало сухариков", хотя бы яблоко или огурчик - и все напрасно.

Исследователь академик А.М. Панченко написал о Феодоре (Морозовой): "Человеческая немощь не умаляет подвига. Напротив, она подчеркивает его величие: чтобы совершить подвиг, нужно быть прежде всего человеком".

Петр Оссовский/ Фрагмент триптиха Протопоп Аввакум – Боярыня Морозова

Священномученик протопоп Аввакум, которому и самому скоро предстояло принять огненную смерть, написал об инокине Феодоре и княгине Евдокии: "Увы, увы, чада мои прелюбезные! Увы, други мои сердечные! Кто подобен вам на сем свете, разве в будущем святии ангели! Увы, светы мои, кому уподоблю вас? Подобни есте магниту каменю, влекущу к естеству своему всяко железное. Тако же и вы своим страданием влекуще всяку душу железную в древнее православие. Исше трава, и цвет ея отпаде, глагол же Господень пребывает вовеки. Увы мне, увы мне, печаль и радость моя, всажденная три каменя в небо церковное и на поднебесной блещащеся! Аще телеса ваша и обесчещена, но душа ваша в лоне Авраама, и Исаака, и Иякова!"

Остались верны инокине Феодоре ее братья – Федор и Алексей Соковнины. Посему царь Алексей поспешил удалить обоих братьев из Москвы, назначив их воеводами в маленькие города. Это была ссылка. Вероятно, царь знал или подозревал, что с сестрами у Соковниных не только кровная, но и духовная связь, что все они стоят за "древлее благочестие". Видимо, царь их опасался - и не без оснований, как показали позднейшие события. 4 марта 1697 г. окольничий Алексей Прокопьевич Соковнин, "потаенный раскольник", был обезглавлен на Красной площади – за то, что вместе со стрелецким полковником Иваном Цыклером стоял во главе заговора на жизнь Петра I.

Рогожская Палестина - центр русского старообрядчества

11 сентября Древлеправославная Церковь совершает память святых мучениц и исповедниц: боярыни Феодосии, в иночестве Феодоры, и сестры её княгини Евдокии - Иустины, во граде Боровске пострадавших за правоверие.

Со времени канонизации инокини Феодоры (боярыни Морозовой) и ее соузниц, появились иконы с их ликами. Они находятся почти во всех старообрядческих храмах, в том числе в Покровском соборе в Рогожской слободе и в храме Николая Чудотворца на Бутырском валу (у Тверской заставы).

Как-то в очередной раз, зайдя в Третьяковскую галерею, остановился около знаменитого полотна Василия Ивановича Сурикова «Боярыня Морозова».Рядом оказалась сотрудница музея, от которой я впервые с удивлением узнал, что впечатлением, толкнувшим автора картины «Боярыня Морозова» на её создание,было чёрное пятно вороны с оттопыренным крылом на белом снегу.

Это посещение пробудило во мне интерес к истории картины «Боярыня Морозова».

Описание картины

Как и другие произведения Василия Сурикова, жанр картины «Боярыня Морозова» представляет историческую живопись. В кратком описании картины Сурикова «Боярыня Морозова» можно почерпнуть такие сведения: на внушительном, 304 на 586 см, полотне изображена историческая сцена раскола церковного учения в XVII веке. Оценки современников разделились от признания Василия Ивановича гением, до полного неприятия.

Быстрое движение саней акцентирует бегущий рядом мальчик и большое снежное пространство дороги внизу полотна.

Год написания картины «Боярыня Морозова» совпал с 15 передвижной выставкой 1887 года. В центре картины зритель видит розвальни, рассекающие толпу на приверженцев и противников нового учения с главной героиней, поднявшей руку в жесте двоеперстия.

Фанатичное, бескровное лицо, или как писал единомышленник боярыни протопоп Аввакум: «Персты рук твоих тонкостны, очи твои молниеносны, и кидаешься ты на врагов аки лев».

Тончайшие переливы оттенков создают импрессионистическую симфонию цвета.

Ведь, набрасывая эскизы, художник выводил своих моделей на московские заснеженные улицы, чтобы уловить на их лицах и одежде тончайшие нюансы игры света, отражённой снегом.

Несмотря на неоднозначные оценки современников, шедевр был приобретён для галереи Третьякова, где и находится картина «Боярыня Морозова» до сегодняшнего дня.

Сюжет картины

Краткий эпизод, отражённый в картине, приоткрывает перед неравнодушным зрителем десятилетия борьбы, лишений и великих страстей, кипевших в те времена среди русского народа. Не остались в стороне и правящий класс с церковной элитой. Боярыня Феодосия Прокопьевна Морозова и её сестра, княгиня Евдокия Прокопьевна Урусова, принадлежали к высшей знати того времени. Отец их служил окольничим, а муж Феодосии был из знаменитого рода Морозовых, состоявших в родстве с Романовыми.

После смерти мужа, унаследовав немалое состояние, боярыня постриглась в монахини и отказалась принять новое церковное учение. Сёстры были подвергнуты пыткам и умерли мученической голодной смертью в земляной тюрьме Боровска, а 14 их слуг тогда же сожгли заживо. Позднее на месте предполагаемого захоронения Морозовой, Урусовой и других последовательниц старой веры, погибших в монастыре, была возведена часовня.

Созерцая картину, невольно задумываешься о несгибаемом духе и силе убеждений Феодосии Прокопьевны. Казалось бы, ещё не старая, баснословно богатая женщина - живи в своё удовольствие, катайся в роскоши. Но нет! Она отказывается от всего этого и даже от драгоценной жизни во имя духовных убеждений. Это всё равно что сегодня вдова олигарха отдала бы всё своё состояние на сеть бесплатных ночлежек для бездомных или защиту животных, а сама переселилась в подвал хрущёвки с «дешираком» и водой из-под крана. Правда, справедливости ради следует уточнить, что и в прошлом таких героинь было немного.

Поэтому гениальный художник написал гениальную картину именно об этой гениальной россиянке, а не о прочих её современницах, растративших жизнь на плюшки и побрякушки.

Конечно, для того чтобы сделать полный развёрнутый анализ картины «Боярыня Морозова», надо провести не один час в библиотеке, перевернуть горы специальной литературы. Но не спешите под сумрачные своды книгохранилищ, лучше зайдите в Третьяковку или найдите хорошую репродукцию картины, и вам откроется вся мощь этого произведения.

Постарайтесь абстрагироваться от того, кто написал картину «Боярыня Морозова», что на ней изображено с исторической точки зрения, а просто отдайтесь впечатлению, и вы навсегда останетесь верным адептом великого русского художника, Василия Ивановича Сурикова и его гениальной картины «Боярыня Морозова».

В своей знаменитой картине «БОЯРЫНЯ МОРОЗОВА» Василий Суриков, который всегда старался быть верным исторической правде,все же отступил от неё. На самом деле увозимая в ссылку Феодосия Морозова была прикована к дубовой колоде так крепко, что едва могла пошевелиться. Что заставило власть так боятся этой женщины?

Конечно. Морозова была не простой женщиной - самой богатой на Руси, са­мой красивой, самой влиятельной. Она принадлежала к захудалому роду брянских дворян Соковниных, который выдвинулся благо­даря родству с Милославскими - родней первой жены царя Алексея Михайловича. Молодой го­сударь, взошедший на трон в 1645 году, не лю­бил войн, за что был прозван Тишайшим, зато обожал церковные службы и всяческие инозем­ные диковины. Эти два несходных увлечения привели его к мысли, что русская церковь уст­роена неправильно - неплохо бы переделать ее на иностранный манер и прежде всего поста­вить под контроль государства.

Алексей Тишайший

Эту идею всячески поддерживали советни­ки царя, главным из которых был его «дядь­ка» - воспитатель Борис Морозов. Царская милость принесла богатство не только ему, но и его родичам, один из которых - его брат Глеб Иванович Морозов - овдовев, женил­ся в 1649 году на 17-летней Феодосии Соковниной. Невеста отличалась редкой красотой и была воспитана отцом Прокопием Федоро­вичем в строгих правилах. Морозова привле­кало не это, а ее родство с Милославскими. После свадьбы для Феодосии началась новая жизнь - на нее легли хлопоты по управлению большим хозяйством и заботы о родившемся сыне Иване, красивом, но болезненном малы­ше, требовавшем постоянного ухода. Об этом периоде почти ничего не известно: в те вре­мена жизнь русской женщины, теремной за­творницы, была надежно скрыта от посторон­них глаз. Можно лишь предположить, что осо­бой близости с мужем у Феодосии не было. Пожилой боярин Морозов почти весь день проводил во дворце, стараясь услужить царю.

Боярин Борис Морозов

В 1661 году неожиданно умер Борис Морозов, и брат унаследовал все его громадные богат­ства, но и сам скончался пару месяцев спус­тя - очередной обильный царский пир стал роковым для его расстроенного здоровья. Единс­твенным наследником крупнейшего в России состояния стал малолетний Иван, но всем распоряжалась Феодосия Прокопьевна. Ее дворец в подмосковном Зюзине поражал своим богатством: полы были выложены шахматной плит­кой, стены украшал китайский шелк, в огром­ном саду разгуливали павлины. На богомолье молодая вдова выезжала в карете, отделанной золотом, которую везли «аргамаки многи, 6 или 12, с гремячими цепями» и сопровождали сотни пеших и конных слуг.

Казалось бы, можно жить да радоваться, ус­лаждая плоть и потихоньку старея среди двор­ни и приживалок. Но, видно, внушенная ро­дителями вера была у Морозовой не показной. Отказав нескольким завидным женихам, она решила посвятить себя делам благочестия. Под­нималась с первыми лучами солнца, долго мо­лилась, потом принимала просителей - как сво­их крестьян, которых у Морозовых было почти 10 тысяч, так и нищих, сходившихся в зюзинскую усадьбу отовсюду. Она не только раздавала им деньги, но и сама лечила больных, пе­ревязывала раны увечным. При этом отнюдь не была блаженной простушкой - те. кто пыта­лись, симулируя увечья, урвать свою долю ми­лости, беспощадно вышвыривались вон дюжи­ми слугами. После обеда - только самые простые блюда, никаких жареных лебедей и икры заморской бак­лажанной, - боярыня обща­лась с сыном и проверяла уро­ки, заданные ему домашними учителями. Она отлично пони­мала пользу наук.

Пруды в Зюзино

Потом наступало время вечернего труда - Мо­розова шила из простой тка­ни одежду, которую раздава­ла беднякам и узникам тю­рем. Спала она не больше семи часов, но и среди ночи не­редко поднималась и истово молилась, клала земные пок­лоны - то триста, то все пять­сот - за святую Русь и ее из­бавление от бед. Эти ночные бдения становились все чаще по мере того, как странницы-богомолки приносили в терем боярыни все новые нерадос­тные вести. Еще в 1652 году патриархом был избран близ­кий к царю Никон - выходец из крестьян, человек истовый и бескорыстный, но неимо­верно гордый.

Патриарх Никон

Из таких выхо­дят революционеры, и Никон совершил в Русской церкви подлинную революцию. Вне­шне все выглядело довольно безобидно - велели крестить­ся не двумя, а тремя перстами, вместо «Исус» писать «Иисус», а восьмиконечный крест за­менили четырехконечным католическим. И еще: в Символе веры из сочетания «рожденна, а не сотворенна» выбросили предлог «а», словно сомневаясь в божественности Христа. Главным же было то, что церковная демократия сменилась строгой «вертикалью власти», во главе которой стоял патриарх, а на деле - царь.

Реформы эти называ­лись «исправлением церков­ных книг» по греческому об­разцу. Но греческая церковь того времени, находившаяся в рабстве иноверцев, дале­ко отошла от древних обычаев. Конечно, ученые служите­ли церкви сразу заметили это и стали возмущаться. Но Ни­кон, как и «тишайший» царь, не терпел никакой оппози­ции. На Соборе 1654 года патриарх лично избил посохом епископа коломенского Пав­ла, посмевшего возражать ему, лишил его сана и сослал в далекий монастырь.

Прос­тым священникам и мирянам приходилось куда хуже - за отказ креститься тремя перс­тами и причащаться просфорами с четырехконечным «ляшским» крестом их клеймили, как воров, отрубали руки и выка­лывали глаза. Тех, кто упорствовал, ждала еще более жестокая кара - сожжение в срубе, подо­бии деревянной клетки. Первым лютой казни подвергся тот же епископ Павел, а за ним на­стала очередь десятков и сотен приверженцев «старой веры», или «старого обряда» - так нача­ли называть себя противники Никона и его реформ. Новоявленная русская инквизиция не щадила никого - даже любимец царя, ученый протопоп Аввакум, был сослан в далекую Даурию, на китайскую границу.

В 1658 году Никон посмел обвинить в недо­статочном правоверии самого Алексея Ми­хайловича - и очень скоро оказался не у дел. Его опала не отменила удобных царю реформ, но принесла амнистию некоторым узникам. Вер­нулся в Москву и Аввакум, нашедший приют в доме боярыни Морозовой. Они вели долгие беседы, и ученый протопоп дивился разум­ности хозяйки: «Прилежаше бо Феодосья и книжному чтению, и черплюще глубину разума от источника словес евангельских». Постепенно Зюзино стало центром старообрядческой оппозиции: по­мимо Аввакума, там обосновались влиятельная старица Меланья, жена стрелецкого полковни­ка Мария Данилова и двое юродивых - Киприан и Федор. Последний особенно полюбил Мо­розову и порой не разлучался с ней даже ночью. Никониане распускали слухи об их «блудном сожительстве», но все знавшие боярыню ни ми­нуты не верили в это. Ее упрямое благочестие заразило и родных: к старой вере примкнули и ее братья Федор и Алексей, и сестра Евдокия, бывшая замужем за князем Урусовым.

Церковь в Зюзино. Наши дни

Понемногу оплот раскола рядом с царским дворцом начал раздражать власть. После не­скольких предупреждений у Морозовой от­няли в казну половину владений, потом от­правили ее братьев служить в отдаленные города. Пытались шантажировать ее самым дорогим - жизнью сына. Ее троюродная сес­тра Анна Ртищева, соратница Никона, гово­рила: «Одно у тебя чадо, и его хочешь сирым и нищим сделати». Ответ боярыни был тверд: «Если вы умышляете сыном отвлекать меня от Христова пути, прямо вам скажу: выводите сына моего на Лобное место, отдайте его на растерзание псам - не помыслю отступить от благочестия». Пока что терзали близких ей людей - сперва отправили на Север (и поз­же казнили) обоих юродивых, потом сослали в далекий Пустозерск Аввакума. Пятнадцать лет неистовый протопоп провел в земляной тюрьме, в голоде и холоде, а потом, в апреле 1681 года, принял огненную смерть. Многие годы он продолжал переписку с Морозовой -и крепко ругал ее за прошлые проявления плотской слабости. Даже советовал «выколоть глазища» ткацким челноком по примеру свя­той Мастридии, которая таким образом изба­вилась от похотливых мыслей.

Протопоп Аввакум

Атаки власти на боярыню до поры сдержива­ла ее родственница, царица Мария Милославская. Но в 1669 году она умерла, и Тишай­ший призвал боярыню к себе, в последний раз призывая одуматься. Она снова не дрогнула: «Вашему царскому величеству всегда покорны, к новинам же Никона патриарха пристать ни­когда не дерзнем». После этого разговора пути назад не было, и она решилась принять постриг у старообрядческого священника, что катего­рически запрещалось законом. В самом начале 1671 года тайно явившийся в Москву из лесно­го убежища на Севере игумен Досифей постриг ее в монахини под именем Феодоры. Она уже знала, что ее ждет, - через несколько дней царь собирался жениться на молодой красавице На­талье Нарышкиной. Морозовой, как и всем бо­ярыням, полагалось присутствовать на свадьбе и получать благословение у архиереев - никонианцев. Сделать этого она никак не могла - и не пошла на свадьбу, сославшись, как сказано в «Повести о житии боярыни Морозовой», написанной неизвестным автором в середине XVII века, на болезнь: «Ноги ми зело прискорбны, и не могу ни ходити, ни стояти». Для Алексея Михайловича это было личным оскорблением. «Вем, яко загордилася!» - бушевал Тишайший.

В ноябре того же года стрельцы окружили дво­рец в Зюзино. Боярыню вместе с Евдокией Урусовой доставили в кремлевский Чудов монас­тырь, к архимандриту Иоакиму, который велел им перекреститься. Обе сестры сложили паль­цы двумя перстами и тут же были закованы в цепи и брошены в сырой подвал. Вслед им летел гневный го­лос архимандрита: «Полно вам жити на высоте, снидите долу!» Через день их привели на суд, заставляя причаститься по ни­конианскому обычаю, но они отказались. Их приговорили к вечному заточению в монас­тырь и повезли в позорных те­легах по улицам Москвы, на­деясь, что народ порадуется унижению богатых и знатных. Этот момент и запечатлел ху­дожник - москвичи смотрели на Морозову кто скорбно, а кто и сочувственно. Она же, под­няв вверх двуперстие, кричала: «Смотрите, православные! Вот моя драгоценная колесница, а вот цепи драгие... Молитесь так же, как я, и не бойтесь пост­радать за Христа!»

Ее заточили в Печерском подворье на Арбате, а Евдо­кию - в Зачатьевский монас­тырь на Пречистенке. Вско­ре сын Феодосии Иван, лишенный материнской заботы, умер «от многия печали», и все богатства Морозовых были конфискованы. Но власть не могла оставить опальную боярыню в покое: старообряд­цы доставляли все больше хлопот. Как водится, под знамя старой веры вставали все, кто был недоволен тяжкой рукой царя и бояр. Одни тол­пами бежали в леса, а с приближением царских войск сами сжигали себя сотнями и тысяча­ми, лишь бы не принимать никонианское причастие. Многие убегали еще дальше, на самый край государства, - именно их потом и кровью осваивались новые рубежи России. Другие шли на юг, к казакам, чтобы влиться потом в войско Степана Разина. Едва сумели власти подавить разинское восстание, как на Севере поднялся за старую веру Соловецкий монастырь. В этих условиях царю и патриарху позарез нужны были покаяния вождей раскола - и их решили добиваться любыми путями.

Зимой 1673 года Морозову, Евдокию Уру­сову и их подругу Марию Данилову снова привели на суд с тем же требованием: испове­даться и причаститься по новому обряду и пе­рекреститься тремя перстами. «Некому испо­ведаться, - отвечала она, - ниже от кого при­частиться. Много попов, но истинного несть». Забыв о своем сане, почтенный патриарх Питирим «ревый яко медведь» и приказал тащить боярыню, «яко пса, чепию за выю», так что Мо­розова на лестнице «все степени главою сво­ею сочла». Сам он в это время кричал: «Утре страдницу в струб!» - то есть «сжечь каторж­ницу». Наутро Морозову и других узниц били плетьми, поднимали на дыбу, а потом бросили на снег прямо на кремлевском дворе. Пат­риарх уже велел ставить на Болотной площади срубы для сожжения, но царь остановил Питирима - видимо, боялся, что прилюдная казнь знатной боярыни создаст ненужный прецедент.- Вместо этого он послал к истерзанной узни­це гонца с заманчивым предложением: при­везти ее в царский дворец, где бояре понесут ее «на головах» и сам царь поклонится ей, лишь бы она - только для виду, только раз. - пере­крестилась тремя перстами. Конечно же, бо­ярыня отказалась. Впрочем, возможно, ниче­го такого не было - царские слова содержатся в не слишком достоверной старообрядческой «Повести о боярыне Морозовой». Тишайший слишком хорошо знал непреклонный нрав бо­ярыни, чтобы рассчитывать на примирение с ней. Та же повесть передает его слова: «Тяж­ко ей братися со мною - един кто от нас одо­леет всяко». В том смысле, что в споре царя и бесправной узницы может победить только один. Алексей Михайлович спешил - его здо­ровье ухудшалось, и он не хотел, чтобы «бого­матерь раскола» пережила его.

Морозову и двух других заключенных от­правили в Боровский монастырь, в земляную тюрьму, наказав обходиться с ними постро­же. Но вдали от столицы супруг Марии Данило­вой, стрелецкий командир, сумел позаботить­ся о жене и ее подругах. Прибывшая через два года в Боровск комиссия уви­дела, что узницы живы - здо­ровы, читают старообрядчес­кие книги и даже пишут пись­ма на волю, что было особенно нетерпимо. Всю охрану отпра­вили в ссылку, а женщин ве­лели бросить в земляную яму, в «тму несветиму». Перед этим у них на глазах были сожже­ны 14 заключенных в монас­тыре старообрядцев. После этого их спустили под землю, под страхом смерти запретив охране давать им пишу и пи­тье. Первой скончалась Ев­докия Урусова, потом наста­ла очередь Марии. Оставшись одна, Морозова не выдержала и начала просить у стражни­ков яблоко, сухарик, кусочек хлеба... Стрельцы хотя и жа­лели боярыню, ослушаться приказа не смели. Монастыр­ские слышали несущиеся из-под земли крики: «Воды! Хоть глоток воды!» В ночь на 2 ноя­бря 1675 года крики умолкли. Тела страдалиц - в грязной ро­гоже, без отпевания - зарыли в ограде острога.

Очень скоро Алексей Ми­хайлович умер, и возвратив­шиеся из ссылки братья Мо­розовой поставили на мес­те захоронения боярыни ка­менную плиту. Сегодня там возведена часовня на средс­тва старообрядцев, которые продолжают отвергать все, что исходит от «никониан­ской» Церкви. Раскол нанес непоправимый ущерб Рос­сии. Усугубленный Петровскими реформами, он превратился в пропасть, которая пролегла между народом и властью и стала причиной многих последующих бунтов.

Имеются в большом количестве. Это одна из немногих особ женского пола допетровских времен, имя которой вошло в историю. Ведь тогда знатные и богатые женщины, скованные обычаями Домостроя, чаще всего сидели в теремах, подобно обитательницам восточных гаремов.

Известна она, прежде всего тем, что являлась пламенной защитницей старообрядческих традиций, вступив в единоборство с самим царем Алексеем Михайловичем, проводившим церковные реформы. Сегодня речь пойдет о жившей в 17 веке боярыне Морозовой, биографию которой мы и рассмотрим.

Богатая и знатная

Краткую биографию боярыни Морозовой целесообразно начать с ее происхождения, которое в значительной мере определило ее дальнейшую судьбу, так как было довольно высоким. Она родилась в 1632 году в семье Прокопия Соковнина, московского дворянина, будучи его старшей дочерью. Имя ей дали в честь святой мученицы - Феодосии Тирской.

Среди ее далеких предков - представители рода германских рыцарей Мейендорфов. Один из них, барон фон Икскюль, прибыв из Ливонии к Иоанну Грозному в 1545 году, крестился и взял имя Федора Ивановича. У него был сын Василий по прозвищу «Соковня», который и стал родоначальником Соковниных.

Отец Феодосии в разное время служил воеводой в различных городах, был посланником в Крыму, заседал в Земском соборе, возглавлял Каменный приказ. Он был довольно зажиточным человеком и имел несколько домов в Москве. От царя Алексея Михайловича он получил придворную должность окольничего, относящуюся ко второму думному чину, после боярского. Помимо Феодосии, в семье было еще трое детей, в том числе и одна сестра, Евдокия, разделившая с ней тяготы ее трагической гибели. Об этом дальше будет подробнее рассказано в биографии боярыни Морозовой.

Влияние знаменитой картины

Как правило, когда речь заходит о биографии боярыни Морозовой, фото картины «Боярыня Морозова» Василия Сурикова, описывающей сцену из истории раскола церкви в XVII веке, сразу же встает перед глазами. Она была впервые показана на выставке передвижников в 1887 году и куплена для Третьяковской галереи за 25 тысяч рублей. И сегодня она находится там в числе основных экспонатов.

Благодаря большой популярности этого произведения искусства образ боярыни Морозовой ошибочно видится как образ пожилой, суровой, фанатичной женщины. Однако, представляется, что такая концепция объясняется, скорее, художественным замыслом.

Не совсем верное представление?

На полотне изображена мученица, страдалица за веру, которая обращается к толпе простолюдинов - к нищей старухе, к страннику с посохом в руке, к юродивому, - воплощающих представителей тех слоев, которые боролись против насаждения новых церковных обрядов.

Именно этот аспект биографии и судьбы боярыни Морозовой и хотел подчеркнуть художник, поэтому она и предстает на картине как женщина пожившая, мудрая, лишенная какого бы то ни было легкомыслия. Во многом благодаря картине Феодосия Прокопьевна и осталась в памяти людей как символ борьбы раскольников.

Но так ли однозначно все было на самом деле? Была ли Морозова суровой и бескомпромиссной фанатичкой, чуждой всего земного, ведь во время ареста ей не было еще и 40 лет? Чтобы выяснить это, вернемся к рассмотрению интересной биографии боярыни Морозовой.

Семья Морозовых

В 1649 году Феодосия Соковнина, 17 лет от роду, вышла замуж за 54-летнего боярина Морозова Глеба Ивановича, одного из самых богатых людей в стране. Его род не уступал по знатности роду Соковниных, оба они являлись элитой московского общества. При царе Алексее Михайловиче Морозовы были одной из 16 самых знатных фамилий, представители которых сразу становились боярами, минуя окольничий чин.

Морозовы были приближены молодым царем ко двору. Так, Глеб Морозов, бывший родственником Романовых, являлся царским спальником и дядькой царевича. Он был хозяином подмосковной усадьбы Зюзино и множества других имений. Его брат, Борис Иванович, обладал громадным состоянием, умер бездетным, оставив все богатство Глебу. Что касается Феодосии, то она была верхней боярыней, очень близкой к царице, постоянно сопровождая ее, чем неоднократно пользовалась.

Молодая вдова

В биографии боярыни Морозовой мало фактов, касающихся ее жизни с мужем. Известно только то, что долгое время детей у них не было. Но после того как они в молитвах обратились к преподобному Сергию Радонежскому, тот явился перед Феодосией Прокопьевной, и у пары появился сын по Имени Иван.

В 1662 году Глеб Иванович Морозов умер, оставив наследство 12-летнему сыну, но по факту распоряжалась деньгами Феодосия. В том же году умер и отец 30-летней женщины. Второй раз она замуж не вышла и спокойно жила в знатности и богатстве.

Сказочное богатство

Как пишет в биографии боярыни Морозовой К. Кожурин, ее палаты в Москве были среди первых, при царском дворе ее уважали и любили, сам Алексей Михайлович выделял ее среди прочих бояр. Она носила звание «кравчей великой державы» (кравчие при дворе отвечали за здоровье царя, его стол и посуду). По словам протопопа Аввакума, Феодосия Морозова числилась в «четвертых бояронях».

Феодосия Морозова была окружена не просто богатством, а невиданной роскошью. Ее усадьба в Зюзино была обустроена в соответствии с лучшими западными образцами в числе самых первых в русском государстве. Здесь был разбит большой сад, по которому разгуливали павлины.

Как свидетельствуют современники, ее карета стоила огромных денег, будучи позолоченной и украшенной серебром и мозаикой, запряженной двенадцатью отборными лошадьми с гремящими цепями. При этом за ней следовали более сотни слуг, заботясь о чести и здоровье барыни.

В доме имелось около трехсот человек, которые прислуживали боярыне. Крестьянских дворов насчитывалось около 8 тысяч, тогда как богатыми уже считались помещики, у которых было порядка 300 дворов.

Большая перемена

Однако стала еще более интересной биография боярыни Морозовой после того, как в ее жизни произошла неожиданная перемена. Пребывая в роскоши, находясь в дружеских отношениях с царской семьей, Феодосия Прокопьевна, по словам Аввакума, решила отречься от «земной славы». Она превратилась в яростную противницу церковных реформ после того, как познакомилась с ним. На протяжении всей истории старообрядчества Аввакум являлся знаковой и очень авторитетной фигурой, вождем раскольников.

Дом боярыни превращается, по сути, в штаб борцов с нововведениями, противников внесений исправлений в священные книги. У нее подолгу жил и сам протопоп Аввакум, получая здесь приют и защиту. Феодосия и ее сестра Евдокия Урусова, княгиня, были ему очень преданы и во всем его слушались.

Кроме этого, Морозова постоянно принимала в своем доме священников, которых изгнали из монастырей, многочисленных странников, а также юродивых. Тем самым она создавала своеобразную оппозицию царскому двору и Алексею Михайловичу, поддерживавшему церковной реформой.

Человеческие слабости

Однако даже после таких кардинальных перемен в биографии боярыня Морозова не превратилась в религиозную фанатичку, не стала «синим чулком». Ей не были чужды человеческие слабости и заботы.

Так, протопоп Аввакум замечал, что характер ее отличался веселостью. Когда умер муж, Феодосии Прокопьевне было всего 30 лет, и чтобы не впасть во грех, она для умерщвления плоти носила власяницу.

В своих письмах Аввакум, скорее всего, в переносном смысле, советовал ей выколоть глаза, дабы не поддаться любовному соблазну. А также он пенял боярыне на то, что она не всегда проявляет щедрость при выделении средств на общее дело.

Морозова очень сильно любила своего сына Ивана, бывшего ее единственным ребенком, и мечтала передать ему состояние в сохранности. Она очень волновалась о том, чтобы выбрать достойную невесту для наследника, о чем, помимо обсуждения вопросов веры, сообщала опальному протопопу в письмах.

Таким образом, несмотря на силу характера, который помогал ей в ее подвижнической деятельности, Морозова имела вполне житейские слабости и проблемы.

Искушение

Алексей Михайлович, будучи сторонников церковных реформ, неоднократно делал попытки повлиять на мятежную барыню посредством ее родни и ближайшего окружения. При этом он то отбирал у нее поместья, то возвращал их, а Морозова периодически шла на уступки.

В биографии боярыни Дарьи Морозовой существует еще такой интересный факт. Согласно имеющимся историческим записям, к ней был подослан окольничий Ртищев, уговоривший ее перекреститься тремя перстами, за что царь обещал ей вернуть «холопей и вотчины».

Боярыня поддалась искушению и перекрестилась, и ей было возвращено отобранное. Но при этом она якобы сразу же заболела, три дня была не в своем уме и очень ослабела. В Житии протопопа Аввакума говорится о том, что Морозова выздоровела, когда перекрестилась истинным, двуперстным крестом. Возвращение же вотчин зачастую объясняется покровительством царицы.

Тайный постриг

От того, чтобы предпринимать самые решительные действия, царя удерживали два фактора: покровительство царицы и высокое положение поборницы старой веры. Под его нажимом Морозовой приходилось присутствовать на богослужениях, проводившихся по новому обряду. Ее сторонники рассматривали это как «малое лицемерие», являющееся вынужденным шагом.

Но после того как боярыня приняла в 1670 году тайный постриг в монахини, взяв церковное имя Феодора, она перестала участвовать и в церковных, и в светских мероприятиях.

В январе 1671 года состоялась новая свадьба овдовевшего несколько лет назад царя с Натальей Нарышкиной, от участия в которой Морозова отказалась под предлогом болезни. Этот поступок вызвал гнев самодержавной особы.

Немного остыв, Алексей Михайлович послал к ослушнице сначала боярина Троекурова, а затем и князя Урусова (мужа ее сестры), пытавшихся уговорить ее на принятие церковной реформы. Однако Морозова не изменила своему «стоянию за веру» и в обоих случаях выразила решительный отказ.

Арест и кончина

В ноябре 1671 года Морозова и ее сестра были допрошены, после чего закованы в кандалы и оставлены дома, под арестом, а затем перевезены в Чудов монастырь. Здесь были продолжены допросы, после которых сестер отправили на подворье Псково-Печерского монастыря.

Вскоре после ареста случилось несчастье, как свидетельствует биография Морозовой, с сыном боярыни. Он скончался в возрасте немногим больше 20 лет. Имущество боярыни конфисковали, а ее братьев отправили в ссылку.

Алексей Михайлович отдал распоряжение о высылке сестер в город Боровск, где их поместили в земляную тюрьму в местном остроге. 14 прислуживавших им человек в июне 1675 года сожгли, заперев их в срубе. В сентябре 1675 года умерла от голода княгиня Евдокия Урусова.

Сама боярыня Морозова также скончалась от полного истощения. Последние минуты невольниц были полны драматизма. Перед смертью несчастные женщины просили дать им хотя бы корочку хлеба, но тщетно.

Существуют сведения, согласно которым Феодосия Морозова, чувствуя близкую гибель, просила тюремщика ополоснуть ее рубаху в речке, чтобы принять смерть в достойном виде. Она умерла в ноябре 1675 года, ненадолго пережив сестру. В том месте, где предположительно были заключены сестры, а также другие старообрядцы, была возведена часовня.